"Разговор с голубоглазой блондинкой", -
имеется в виду, конечно, Швеция:
"Ну что ты смотришь на меня с неподдельным ужасом,
словно я закурил в приемной поликлиники?
Иль будто в автобус без очереди полез.
Успокойся, шярэ фрекен, не судьбу свою я приехал устроить,
и не покой твой вековой нарушать.
Мы разные. Я вижу, я в очках.
Мы похожи с тобой как манат и крона,
как саксаул и сосна, как полумесяц и крест.
Ну что тут поделаешь, если я целых полвека
не мог покидать пределы родины, и вот - покинул.
Да вернуться теперь не могу.
Если я приехал из страны, где убивают своих,
в страну, где спасают чужих,
из страны, где взрослые беззащитны, как дети,
в страну, где ребенок - святая личность.
Из страны, где говорят, что женщина тоже человек,
в страну, где думают, что мужчина тоже человек.
Не гляди на меня так, снелла,
как мои далекие предки глазели на твоих викингов,
плывших по моему Каспию.
Вся трагедия в том, обрадуюсь ли я, если ты меня оставишь,
огорчишься ли ты, коль я и здесь не задержусь"...
"Параллели"
Словно забытая лодка на цепи,
Покачиваясь в такт волнам,
На новом в жизни берегу
Сижу
И параллели провожу.
Слева плывут чужие корабли,
Справа, чинно и важно, родные верблюды.
Здесь земля утопает в немыслимой зелени,
Там, в моих песках, бедный заяц
Ищет на бегу хотя бы кустик,
Чтобы спастись от свистящей смерти над головой.
Когда шумная компания умолкает разом,
И вдруг за столом тишина.
Тут говорят: "Ангел пролетел",
Там - "Милиционер родился".
Здесь старые женщины
В упор меня не видят,
Там моя мать не видит никого,
Все глядит на дорогу,
Которая меня, авось, вернет.
Говорят, надежда умирает последней,
Но что это за надежда, если она все-таки умирает?
Я хочу туда, где давным-давно
На меня направлено черное дуло,
Но тут друзья меня так крепко в объятия зажали,
Что, ей Богу, не хочется эти руки разжимать.
Покачиваясь в такт волнам,
На новом в жизни берегу
Сижу
И параллели провожу.
Слева плывут чужие корабли,
Справа, чинно и важно, родные верблюды.
Здесь земля утопает в немыслимой зелени,
Там, в моих песках, бедный заяц
Ищет на бегу хотя бы кустик,
Чтобы спастись от свистящей смерти над головой.
Когда шумная компания умолкает разом,
И вдруг за столом тишина.
Тут говорят: "Ангел пролетел",
Там - "Милиционер родился".
Здесь старые женщины
В упор меня не видят,
Там моя мать не видит никого,
Все глядит на дорогу,
Которая меня, авось, вернет.
Говорят, надежда умирает последней,
Но что это за надежда, если она все-таки умирает?
Я хочу туда, где давным-давно
На меня направлено черное дуло,
Но тут друзья меня так крепко в объятия зажали,
Что, ей Богу, не хочется эти руки разжимать.
* * *
За какие такие грехи
Мы повисли у земли на краю?
Уж-то за мои злые стихи,
Коим не место в голом раю?
Ведь жили мы на юге самом,
Да вот уж север, дальше лед,
На кой нам жизнь тихим сапом,
Пусть перелет, чем недолет.
Не мы выбирали, а нас - на авось,
Нас сурово погладил неласковый край,
И то, что из ада убежать удалось,
Еще не значит, что попали в рай.
Да уж, горек хлеб чужбины,
Да уж, никто не ждал, не звал,
На родине нас так уж били,
Что домом стал судебный зал,
Не нам ли теперь друг друга радовать,
Когда ж, черт возьми, коль не теперь?
Меня у тебя одолжили богатого,
Нищего, с долгами, вернули тебе.
Мы повисли у земли на краю?
Уж-то за мои злые стихи,
Коим не место в голом раю?
Ведь жили мы на юге самом,
Да вот уж север, дальше лед,
На кой нам жизнь тихим сапом,
Пусть перелет, чем недолет.
Не мы выбирали, а нас - на авось,
Нас сурово погладил неласковый край,
И то, что из ада убежать удалось,
Еще не значит, что попали в рай.
Да уж, горек хлеб чужбины,
Да уж, никто не ждал, не звал,
На родине нас так уж били,
Что домом стал судебный зал,
Не нам ли теперь друг друга радовать,
Когда ж, черт возьми, коль не теперь?
Меня у тебя одолжили богатого,
Нищего, с долгами, вернули тебе.
"Стокгольм"
Тут и Куклачев с кошками,
И Моисеев с крошками,
Тут и Путин с мощной свитой,
И матросик с мордой битой,
И проездом, на Готланд, Битов,
И новый русский с тыквой бритой.
Задорнов, Жванецкий, Шифрин,
Кого только не заносит, блин.
И челноки тут всех мастей
Ищут мясо без костей,
Кто транзитом, кто напрямик,
Все проездом, все на миг.
Наплыв туристов, как в Хиву...
А я, здрасьте, тут живу.
И Моисеев с крошками,
Тут и Путин с мощной свитой,
И матросик с мордой битой,
И проездом, на Готланд, Битов,
И новый русский с тыквой бритой.
Задорнов, Жванецкий, Шифрин,
Кого только не заносит, блин.
И челноки тут всех мастей
Ищут мясо без костей,
Кто транзитом, кто напрямик,
Все проездом, все на миг.
Наплыв туристов, как в Хиву...
А я, здрасьте, тут живу.
Стокгольм, 1996 г.
