….Ровно через неделю я был выкуплен. Коллектив туркменской службы радио «Свобода» в Праге собрал требуемую сумму, и я был выпущен под залог с условием не покидать пределы Москвы и Московской области.
Честно говоря, я никогда не думал, что меня могут оценить так дорого – десять миллионов рублей! По тем временам это была сумма, равная двум с половиной тысячам баксов!
Но, как известно, беда ходит не одна. Беда ходит с детками.
После недельной вони, грязи (от обеденного стола до унитаза, как от любви до ненависти – один шаг), пота и крови, не успел я надышаться свежим вольным воздухом, как очутился в реанимации и трое суток лежал под капельницей, после чего был переведён в обычную палату.
И в этот же день в дверях палаты замаячила беда.
В дверях палаты, криво ухмыляясь, стоял начальник следственного отдела Министерства национальной безопасности Туркменистана Бекмурад Отузов. И молчал. Хоть бы слово сказал, гад. Окинув взглядом палату – сколько в ней человек, где я лежу, - испарился так же, как и возник.
И забегал персонал!
Медсёстры, уже несколько дней ухаживавшие за мной, стали одна за другой заглядывать в палату, будто меня подменили не кем-нибудь, а самим Аль-Капоне!
Я решил облегчить им труд; поднялся; прислонился к дверному косяку, и так и застыл, словно проводница в дверях вагона.
Когда заведующая отделением, как локомотив, пронеслась мимо на всех парах, прижав к божественной груди историю моей болезни, я успел спросить:
- По мою душу?
- Угу, - бросила она, не оборачиваясь. Даже губы не разомкнула.
….
- Только без паники! – Саша Ткаченко сказал как отрезал. – Выскользни как-нибудь незаметно и жди нас у главного входа. Будем через полчаса.
Через минут сорок черная «Вольво» летела в сторону центра, и сидевший впереди культ-атташе шведского посольства в Москве Юхан Эберг обернулся ко мне и мрачно произнес:
- Твоя родина сильно соскучилась по тебе и сейчас ведет торги с Россией, чтобы вернуть тебя любой ценой. Словом, тучи над тобой сгустились настолько, что счет пошел уже не на дни, а на часы. Тебя надо срочно вывозить. Сколько нужно тебе на сборы?
Меня опередил Ткаченко:
- Ну, нищему одеться, что голому подпоясаться... Он у нас как советский пионер – «Всегда готов!» – Затем, чуть помедлив, добавил, - И на что угодно готов...
Разговор о моей судьбе (ни в данном разговоре, ни в собственной судьбе я уже не принимал участия) продолжился в кабинете Саши.
- Значит, так. – Последнее слово оставалось за Юханом. – Паспорт у тебя, слава Богу, в руках. Я сейчас поеду в посольство; займусь визовыми документами и закажу билет до Стокгольма. Что у нас сегодня? Двадцать шестое? Полетишь сегодня же, ближе к вечеру...
(Это было 26-е октября 1995-го года).
Около пяти часов вечера та же «Вольво» бесшумно подкатила к зданию Русского ПЕН-центра, и в сопровождении Александра Ткаченко, Юхана Эберга, шведского журналиста Малькольма Дикселиуса и моего адвоката Карена Нерсисяна по кличке «адвокат Терразини» (итальянский фильм «Спрут»), я уже мчался в сторону «Шереметьево».
Моё прощание (будто навеки!) с Сашей и Кареном, видимо, затянулось, Юхан поторопил:
- Пошли быстрее, пока ты в компьютер не попал!
И зачем он это сказал!
Пока прошли паспортный контроль и таможенный досмотр, я, кажется, похудел на пару-тройку килограммов.
Но прошли. Идем дальше. Юхан не возвращается и явно не спешит попрощаться со мной.
Заходим уже в самолет. Думаю, что он сейчас покажет мое место, поручит меня стюардессам, мол, позаботьтесь о нем, как мы просили проводников поезда «Москва – Ашгабад», подсаживая безбилетного пассажира...
Ан нет. Он садится рядом со мной и спрашивает тихо, с улыбкой в глазах: «Вы не против?»
Когда самолет с экзотическим пассажиром поднялся в воздух, Юхан улыбнулся уже не только глазами:
— Это не «Аэрофлот». Это «SAS»-овский самолет. Ты на свободе. Можешь заказать что душе угодно – виски, водку...
К горлу подступил комок. Я отвернулся к иллюминатору.
Говорить уже не было сил. Да и что тут скажешь!..
Самолет приземлился в «Арланда», где нас дожидались вице-президент шведского ПЕН-клуба Карола Ханссон и международный секретарь ПЕН-клуба Терри Карлбом.
Передав меня из рук в руки, Юхан Юберг вернулся к стойке регистрации, и тем же самолетом полетел обратно, в Москву.
|
